1. Анна Сергеевна
До сих пор не понимаю, зачем мне это понадобилось. Жила себе припеваючи, бед не знала, одно моё казино столько денег приносит (не слишком много, но на всякие мелочи вроде домика на юге Франции хватает). А тут журнал захотелось свой издать, вроде и ничего делать не надо: знай вовремя бабками снабжай, а всё - общение с интеллигентными людьми. И коллеги зауважали, это ведь теперь типа круто. Да и журнал получился, что надо: для нас, так сказать, для женщин. И всё хорошо было, пока эти придурки в Думе какую-то поправку не приняли, или что-то вроде, типа всем изданиям надо пройти аккредитацию, в общем - кошмар ужасный.
Ну, взяла я своих журналистиков, и попёрлись мы получать это самое, ну, эту аккредитацию.
И что тут началось, не один психоаналитик не переварит. Сначала была бабка, натурально старая такая карга, пыталась она мне погадать. Я перепугалась до смерти, уж больно страшна была бабуля, нос крючком, глаза торчком, вылитый налоговый инспектор. В зеркало заставляла посмотреть, чего-то в этом отражении высмотреть. А я то смотрю, значит, обстановочку рассматриваю в общем целом бардак такой не кислый наблюдается, как в офисе у меня первого января, только бутылок поменьше, а карга уже как будто и не карга вовсе, а секретарша моя Людка. И на себя я в зеркале посмотрела. Да... ну и видок: кожа какая-то серая, глаза усталые, а волосы тусклые и безжизненные, но в общем и в целом ничего, даже очень. Дальше старуха вообще какой то бред понесла: про какие то походы, горы, документы, которые подписывать надо. Наконец вырвались мы от этой старушенции и не успели в себя прийти, как такое мочилово началось. Мне-то не привыкать, я на такое насмотрелась уже, а да что там, и сама, бывало… Но мои-то журналисты - народ непривычный, им бы про кактусы с флоксами писать, а не разборки всякие описывать. А тут, в натуре, разбора нехилая: двое чуваков (явно не профессионалов) мочили ихтиандра какого-то, он типа отъел у них чего-то. Ну вот а мы неподалеку оказались, еле ноги уволокли. Хотя будь они профессионалами, мы бы уже с Пушкиным в жмурки играли. В общем, обошлось, ну, мы не дураки, быстренько статейку сварганили. Правда есть у нас такой засланец, иностранный калека, то есть коллега что-то вроде японца, он нашу статью в виде хайку представил, типа, так круче. Дальше больше, кто-то очень проницательный предположил, что с головой у нас теперь не всё в порядке и нам просто необходимо пройти два психологических теста. Первый представлял собой психолога странного вида, комнату, разделённую белой чертой, и предмет, напоминающий книгу. Дальнейшее представляло из себя какую-то смесь из фильмов про Индиану Джонса и передачи "Слабое Звено", короче: наступи не ногой, возьми не рукой, да ещё и выпроваживают по одному. Второй тест вообще сложно как-то описать, мы увидали таких же лохов, как и мы, только помоложе. Нам нужно было решать кого удалить, а кого оставить. Я бы, если честно, вообще никого не удаляла, или удалила всех разом, чтоб не мучались, и посмотрела бы, что будет делать несчастный психолог, лишившись всех своих пациентов.
Наконец мы у заветной двери того начальника. Хотела бы я знать, где он берёт таких секретарш, как эта. Честное слово, завидно. На эту Милочку не действовали никакие угрозы и обещания, ни лесть, ни деньги. Надо было сделать что-то сверхъестественное, чтобы она допустила нас до своего босса: я хотела было предложить сделать харакири нашему самураю у неё на глазах, но в последний момент мне стало его немного жаль. И ее, честно говоря, тоже. Когда я попыталась прорваться силой, у меня возникла мысль предложить ей должность в своей охране - от моих безмозглых шкафов толку куда меньше. Тут, вероятно, могло помочь что-то из того, что говорила гадалка, но я не могла понять что. Короче, нам так и не удалось прорваться, что было невероятно обидно, придётся, видимо, подъехать сюда с братвой разобраться. Ну а если так не получится, устрою своих журналистов к себе в казино, не пропадать же им с голоду.
Наверх
2. Оленька
Начали! И сразу же меня, профессионального фотографа, оставляют без фотоаппарата!
Что мне, скажите на милость, делать дальше?
Гадалка. Страшно. Люди, вернувшиеся от нее (хорошо, что живыми), очень тихо рассказывают, что же происходило... А я-то ей зачем?! Ой. Я хорошо чувствую только то, что можно увидеть (и сфотографировать), а в зеркале... в зеркале ничего не вижу. Так, теперь она что-то бормочет... что это я говорю вместо благодарности и прощания?
Сцена вторая. Убивают существо. Где мой фотоаппарат?! Этих людей было бы интересно запечатлеть!
Пишем репортаж. Силами трех(или больше) журналистов и двух наших дорогих начальниц рождается, на мой взгляд, нечто достойное. Какая слаженная работа родного коллектива!
Там, куда мы попали дальше, от нас требовали, чтобы мы доставали книгу разными способами. Первый раз ... пытается Кира, пытаюсь я, еще кто-то ... о, это сделала наша Анна Викторовна! Почти гениально! Где вы, господин Курохито? Второй раз - Кира. Замечательно. Почему меня удаляют?!
Стоим. Ждем. Волнуемся за тех, кто остается. Прибегают какие-то странный люди, грязные кричащие анархисты. Кричат, что это они нас выбирали. При чем тут президентские выборы?
Теперь выбираем мы. Сначала, в стиле редакционной политики журнала, двух мужчин, затем... мне казалось, что надо выбирать наиболее активных, кому-то -наоборот, еще кому-нибудь -что-то третье. Приехал личный шофер Анны Сергеевны.
Теперь нам объявляют, что необходимо идти и получать подпись Геннадия Анатольевича. Наверное, он большая шишка. Какая-то наполовину замученная, наполовину стервозная секретарша не воспринимает никакие разумные аргументы (чего стоила одна только пламенная речь Киры!!!). В результате подпись мы не получили и очень быстро оказались на улице.
Спасибо, хоть мою фототехнику отдали.
Мысли по поводу:
- что же мы будем делать дальше? (без аккредитации)
но наверное, выкрутимся: у нас солидные спонсоры и солидное, широко известное издание.
- что же это за страна, где правят секретарши заевшихся боссов и гадалки?
впрочем, об этом написала блестящую статью моя коллега Танечка.
Наверх
3. Курохито-сан
В четверг творилось что-то невообразимое. Множество народа из нашей редакции отправили получать какое-то свидетельство. Якобы некая контора (не помню, как её зовут) проводит независимое тестирование на профпригодность журналистов. Глупости всё это. Всем известно, что тестирование на профпригодность проволят не экспертные комиссии, а читатели. Если издание тиражно, если оно раскупается, если его читают - значит, с журналистами всё в порядке. Но - ради интереса пошли в контору - а зачем нам это свидетельство, никто так и не смог объяснить.
Собралась нас весёлая компания. Во-первых, издатель наш - Анна Сергеевна. Милейшая дама. Во-вторых, редактор - Анна Викторовна. Тоже милейшая дама. Менеджера по маркетингу видно не было: говорят, предыдущая её ночь оказалась слишком бурной, чтобы она к нам могла присоединиться. В-третьих, корреспондент Кира. Потом были две прекрасные девушки: Оленька из фотослужбы и Танечка из молодёжного отдела. Курохито-сан, японец на стажировке (обратите внимание: на нём вся редакция держится). Наконец, Всеволод - местный сисадмин. Шурик, шофёр любимого издателя, как всегда, опаздывал.
На входе нас предупредили, что нам предстоит пройти несколько тестов и получить свидетельство за подписью начальника конторы Геннадия Анатольевича. Геннадий Анатольевич этот - очень занятой человек, и пробиться к нему очень сложно. Почти невозможно. Но попытаться стоит. Сначала нас повели в комнату к какой-то старухе. Сказали, что сейчас будут проверять, насколько хорошо мы умеем собирать воедино разрозненную информацию. Старуха подзывала людей по одному, заставляла их пялиться в зеркало до потери пульса и после этого грузила всякими глупостями. Люди, выжившие после этого, активно обменивались предсказаниями старухи, но ничего общего в них не нашли. Опять-таки непонятно, как этот тест оценивался: на выходе никто от нас не потребовал каких-нибудь выводов. Такое впечатление, что старуха хотела запугать нас перед остальными испытаниями. В таком случае ей это удалось: бедный Курохито-сан весь трясся после того, как услышал, что ему предстоит ночью шляться по кладбищам и, возможно, быть убиту.
В таком настроении мы пошли в следующую комнату. Там нам всё объяснили: надо будет посмотреть некую сцену и описать её за пять минут. Сцена была... Кошмар! Двое мужиков с автоматами (один с бородой и в кольчуге, другой в халате и чалме) расстеливали аквалангиста в ластах. Причём даже предложили нам принять участие в убийстве. А когда мы отказались, и чёрное дело было сделано, выгнали нас, угрожая своими стволами. Ну что путного можно написать после такого вопиющего акта насилия? За клавиатуру, как всегда, посадили Курохито-сана. Он уже начал вспоминать русскую раскладку, как наш великий босс, наш издатель принялась диктовать: "Глупый пингвин..." Очевидно, её осенило: читать она не умеет и, видимо, когда-то слышала Горького, а вот теперь на ум пришло. Ну мы и навяли все вместе на шесть строчек. Не обошлось без целлюлита: журнал всё-таки женский, и на злобу дня привинтили: про Усаму и про Афганистан. Особо активное участие в творческом акте принял Всеволод: он предусмотрительно посоветовал почаще сохраняться. На самом пике активности (как всегда) нас бесцеремонно оторвали от компьютера и потащили к профессору Плейшнеру, на психологический тест.
Тест скорее был акробатический, хотя все сотрудники конторы утвержали, что психологичности в нём содержалось хоть отбавляй. Профессор записал нас, потом объявил условия: вот посреди комнаты на неком подобии алтаря лежит книга, её надо достать, не переступая нарисованную мелом черту. Причём в течение конкурса отдельные личности из нашей команды будут выбывать. После чего нам предлагалось действовать, а профессора шатало по комнате с радиотелефоном при ухе. Мы действовали активно, несмотря на то, что самые лучшие кадры (и первым - надежда редакции, Курохито-сан), повинуясь приказу профессора, выбывали, и достигли значительного прогресса. Смекалка наша не знала границ. Йоу! Мы были воистину круты!
Тем временем народ, выбывший за дверь, выяснил у предыдущей команды интересную вещь: оказывается, это они выбирали, кого из нас будут удалять. Гневу нашему не было предела. Оказывается, подлому профессору диктовали, кого из нас удалить! И что хуже всего: после акробатического теста нам надо было сделать такую же подлянку в отношении другой команды. Какой замечательный способ отыграться! Нас провели к телевизору, по которому через скрытую камеру показывали кабинет профессора (хороший такой, кстати сказать, кабинет, с камином). Долго-долго никого не было, даже профессора. Так долго, что успел подойти шофёр нашего великого босса. Наконец шоу "За стеклом" началось. Сначала мы решили избавиться от мужчин. Одного мальчика можно оставить: надо ввести противника в заблуждение. Потом стали удалять тех, кто плохо одевался: безвкусица должна быть наказуема. Ну и наконец всех подряд, кто остался. Дядя, который сообщал наш выбор профессору по радиотелефону, только икал от нашей фирменной логики. Ну что же, рождённый ползать... А ещё у него в кабинете (такой противный кабинет: три компютера, всякие ящики, всё захламлено) на мониторе лежал клёвый-клёвый кот. А дядя сказал, что это иллюзия. И пощекотал его антенной.
Всё. Оказалось, это было последнее испытание. И теперь надо идти к Геннадию Анатольевичу. Приходим. В предбаннике - секретарша. Естественно, Милочка. Говорит, босс освободится через час. Важные телефонные переговоры. Наши вежливые просьы и намёки на проблемы не действуют. Ну что же: люди мы смирные, рассаживаемся, начинаем ждать. Вроде никуда не торопимся. Курохито-сан сразу чаю себе раздобыл, сидит и пьёт. Довольный... Анна Сергеевна, Анна Викторовна и Кира активно беседуют с секретаршей, иногда делая ненавязчивые попытки проникнуть за дверь, остальные ждут. Потом Кира выясняет, что можно отсертифицироваться посредством заявления, и это самое заявление пишет. Кладёт на стол.
Что было дальше? Не знаю.
Наверх